«Великое отступление» и стабилизация Восточного фронта. 1915 г. - Алексей Владимирович Олейников
В Описании военных действий 3‑го Донского казачьего Ермака Тимофеева полка (входил в 3‑ю кавалерийскую дивизию) отмечено, что полк «6‑го и 7 июля в составе бригады от 3‑й кавалерийской дивизии: 3‑й Донской казачий и 3‑й уланский Смоленский полки, под общей командою полковника Разгонова (Разгонов А.К. – командир 3‑го Донского казачьего полка. – А.О.), находился в распоряжении командующего 2‑й гвардейской кавалерийской дивизии Свиты Его Величества генерал-майора Эрдели у кол. Гуров. 8 июля полк, в составе той же бригады, вел бой против высоты 100,4 у д. Джары».
Ожесточенные атаки русских войск пришлось выдержать и частям германской 82‑й резервной дивизии.
В итоге на фронте австро-венгерской 1‑й армии сложилась критическая ситуация – оперативное объединение просит поддержки у своих соседей. Ситуацию усугубили потеря важной тактической позиции – горы у Сокаля и фланговый удар русских частей по 46‑й ландверной пехотной дивизии. Даже ураганный огонь артиллерии не помог австро-германским частям вернуть гору вплоть до конца операции. Австрийский источник зафиксировал большие жертвы австро-венгерских войск в ходе боев у Сокаля.
На фронте 24‑го резервного корпуса Бугской армии 6 июля 11‑я Баварская пехотная дивизия вступила в бой к югу от Грубешова – на Гучве (притоке Буга). Преодолеть сопротивление русских войск она не смогла.
К вечеру 6 июля остальные соединения Бугской армии после стычек с русскими арьергардами оказались перед фронтом новых позиций 13‑й армии к северу линии от Неледов – Тржещаны – лес к юго-восточнее Ухане – Войславице – Остров. В итоге неприятель «между Вислой и Бугом… 6 июля с осторожностью приближался ко вновь занятому нами фронту». Командир 13‑го лейб-гренадерского Эриванского полка полковник Е.Е. Вышинский писал из м. Ухане 6 июля: «…мы шли всю ночь под проливным дождем и промокли насквозь… можешь себе представить, в каком виде были нижние чины, почти по колено в грязи, а утром пришли на позицию и снова закапываться в землю, в грязь! Можно поражаться выносливости нашего солдата и его способности не унывать и мириться со всякими, иногда прямо-таки невозможными, условиями. Недавно я в течение двух ночей испытал глубокое удовлетворение: мне доставили большую радость немцы, которых мы забрали двумя партиями. Я их допрашивал и пришел прямо-таки в восторг… людского материала у них осталось мало… настроение отчаянное, все в одни голос говорят, что уже устали воевать, что жаждут мира, что воодушевления никакого, что потери у них огромные и что все они рады, что попали в плен. Все говорят, что наша артиллерия стреляет великолепно: «Наши все страшно боятся вашей артиллерии». – «Наша артиллерия имеет много снарядов, но стреляет плохо». – «Ваша пехота стреляет тоже очень хорошо, за один день у нас в окопах было 30 убитых и все в голову»… Словом, я убедился, что войска у них уже не те, что были раньше… мы бы погнали без труда, если бы не их артиллерия. Без артиллерии они ничто, а с артиллерией – сила, с которой мы, пока, видимо, не можем справиться, пока не заведем такую же артиллерию».
Прикрывая отход кавказских гренадер, удалось отличиться корпусной коннице 2‑го Кавказского армейского корпуса – 36‑му Донскому казачьему полку. Как зафиксировано в Описании военных действий части: «6 июля. При отходе корпуса с позиций, занимавшихся по линии д. Гура – Салтысы – Берестье – Заборцы на новые позиции Войславице – Ухане – Лемешов… было приказано прикрыть отход корпуса с 3‑й гвардейской пехотной дивизий и вести разведку на всем означенном фронте… К 8 часам утра обнаружилось движение немецких колонн не менее дивизии от Грабовца и Берестье, впереди по главным дорогам авангарды и густые передовые пехотные части. Кавалерия до 2 эскадронов была замечена у д. Гдешин. В виду чего, для обеспечения своего левого фланга и путей движения частей 3‑й гвардейской пехотной дивизии я выделил одну сотню на путь д. Корытин – Майдан Великий – Дрогичаны… К 9 ½ час утра к передовым цепям, задерживаемым мною огнем, подошли две немецкие колонны силою каждая не менее батальона и при сильном ружейном и пулеметном огне повели атаку от д. Орнатовице на север и в обход госп. дв. Орнатовице с западной стороны. Атаки сдерживались до 12 часов дня, после чего под сильным оружейным огнем я отвел свой отряд на новую избранную позицию у д. Поляки, где имелись окопы. На этой позиции я удерживался до 2 часов дня, ведя перестрелку с противником, наступавшим через Беловоды и Шур-Верждица. К этому времени я получил донесение, что наша пехота заняла назначенные ей позиции… После чего отошел к Штабу корпуса через Ухане… Убыль: ранено 2 казака и 3 лошади. Наблюдение: 1) Немецкая конница далее ружейного выстрела от своей пехоты не отделяется. 2) При появлении даже мелких частей казаков скрываются. 3) Немецкая пехота двигается медленно с большой осторожностью: при 2–3‑х выстрелах залегает и с трудом подталкивается сзади».
7 июля 11‑я Баварская пехотная дивизия западнее Грубешова перешла через Гучву. Германская 1‑я пехотная дивизия получила приказ поддержать эту фланговую атаку фронтальным ударом в северном направлении, т. к. «противник точно прирос к земле, упорно отбиваясь от атак немцев. Дождь снарядов осыпал атакующего. Русские пытались повторными контратаками освободиться от все суживающегося охвата. Но баварцы и восточные пруссаки медленно и систематически делали свое дело». Таким образом, 11‑я Баварская пехотная и 1‑я пехотная дивизии постепенно вытеснили русские части с занимаемых позиций. Но русские войска упорно оборонялись, осуществили несколько контратак.
7 июля частями германской 107‑й пехотной дивизии был занят Неледов. И «на фронте Войславице – Грубешов 7 июля… завязались бои и артиллерийский огонь».
Русский офицер-артиллерист вспоминал: «Поставив батарею в лощине между хлебными полями, я установил свой наблюдательный пункт на линии наших пехотных окопов, проходящих в этом месте через околицу небольшой, покинутой жителями, деревни. Усевшись, со своей группой телефонистов и наблюдателей, за крайней избой пить чай, я по телефону был уведомлен, что сейчас наша пехота отодвинется немного назад, на линию 45‑й дивизии (дивизия 29‑го армейского корпуса. – А.О.), по ошибке не дошедшей до намеченного ей места и чтобы и этот отход не принял бы за отступление. Действительно, вскоре наша пехота поднялась и стала отходить, но, как раз в это время, этот маневр был замечен подходившим противником и его артиллерия открыла сильный огонь по нашей пехоте.
Мне ни разу еще не приходилось видеть такого разнообразия
